20 февраля 1904 года - 20 августа 1968 года

Родители Георгия Антоновича были учителями: отец - Антон Михайлович - преподавал русский язык и литературу, мать - Александра Арсеньевна (Лебединцева) - историю и географию Мать умерла, когда сыну было 9 лет. В 1913 - 1920 гг. Георгий Антонович учился в Одесском реальном училище. Выделялся хорошим знанием математики и физики, легко усваивал иностранные языки, любил литературу, особенно поэзию. 

После окончания училища Гамов Г.А. поступил на физико-математический факультет Новороссийского университета. Проучившись год, он отправляется в Петроград, где, по его мнению, «физика начала процветать после ее зимней спячки в революционный период». 

 С 18 января 1922 становится студентом Петроградского университета. Здесь он слушает лекции гениального, рано скончавшегося Александра Александровича Фридмана (1988-1925), математика, метеоролога, воздухоплавателя и физика, первым показавшего, что из общей теории относительности может следовать вывод о расширении Вселенной.

Здесь же в университете учится Ландау Л.Д., он на четыре года младше, но явно опережает свой возраст. Гамов и Ландау, по-видимому, слишком разные — во всяком случае, у них нет совместных работ: Ландау виртуозно владеет математической техникой и с самого начала своей деятельности стремится в равной степени и на одной основе охватить всё здание физики, воспитать учеников по образу своему и подобию; Гамов по складу ума скорее интуитивист и индивидуалист, его интересуют качественные закономерности, в то время как математическая техника откровенно слаба (в этом из выдающихся учёных своего времени он схож, наверное, лишь с Нильсом Бором).

Одновременно ему приходилось подрабатывать на жизнь. Старый знакомый отца, профессор Лесного института В.Оболенский, помог устроиться на работу метеорологом-наблюдателем метеостанции. На этой службе, дававшей ему не только заработок, но и жилье, Гамов Г.А. числился до начала 1924 г. 

Затем он недолгое время работает преподавателем физики и метеорологии в Петроградской артиллерийской школе им. Красного Октября (1924 г.). Лектор-студент получал, кроме жалованья полковника, еще и офицерскую форму, в которой он должен был выходить на преподавательскую кафедру перед красными курсантами. Эта не вполне серьезная воинская служба, длившаяся менее года, тем не менее имела далеко идущие последствия в его жизни: как бывший офицер Красной армии он не был привлечен к участию в Манхеттенском проекте создания атомной бомбы, а в период работы над водородной бомбой в Лос-Аламосской лаборатории должен был давать объяснения специальной Комиссии по атомной энергии. Полный курс физико-математического факультета Георгий Антонович завершил в декабре 1924 г. Диплом об окончании Ленинградского государственного университета (ЛГУ) получил весной 1925г.,  был зачислен в аспирантуру. 

В  1925 году под руководством профессора Д.Рождественского начал работу, связанную с изучением спектров различных газов. Очень быстро выяснилось, что работа экспериментатора отнюдь не сильная сторона аспиранта. Вскоре Гамов Г.А. решил перейти к чисто теоретическим изысканиям. Научным руководителем его стал профессор Ю.Крутков. В этот период Гамов Г.А. сдружился и проводил много времени с Л.Ландау и Д.Иваненко. «Три мушкетера» старались быть в курсе основных новостей физики. Предметом горячих обсуждений были успехи квантовой механики, связанные с работами Гейзенберга и Шредингера. В 1926 г. в зарубежных журналах появились две первые теоретические статьи Гамова Г.А. 

В 1928 по рекомендации профессора О.Хвольсона Гамова Г.А. направляют на научную стажировку в Гёттинген, являвшемся центром развития квантовой механики. 

В один из первых же дней в Гёттингене Гамов прочёл свежую статью Рёзерфорда о ядерных реакциях при бомбардировке урана быстрыми альфа-частицами тория, увидел слабость идеи Рёзерфорда и написал революционную работу о туннелировании альфа-частиц. (Почти одновременно необходимость существования туннельного эффекта, как он позже был назван, была отмечена гораздо более опытными американскими физиками Э.Кондоном и Э.Гёрни). Явления туннелирования лежат в основе термоядерных реакций, множества процессов в квантовой электронике — в полупроводниках, сверхпроводящих контактах и т.д.

Для того чтобы оттенить новаторство Гамова Г.А., заметим, что эффекты туннелирования наблюдались, фактически, много раньше: еще Ньютон видел «незаконное» явление нарушенного полного отражения, частичного захода света в область, в классической теории запрещенную. Но никто на протяжении более двухсот лет не смог объяснить эти явления.

Статья Гамова Г.А. была сразу же опубликована. По его словам, основную часть работы он выполнил за два дня, сумев к тому же впервые вычислить радиус атомного ядра. Но Гамов не был бы Гамовым, если бы не вспомнил потом такие детали своей работы: «Для оценки этой формулы нужно было вычислить интеграл выражения, а я не знал, как это сделать. Поэтому я пошёл навестить своего друга Н.Кочина — русского математика, который тоже проводил лето в Гёттингене. Он не мог поверить, что я не могу взять такой простой интеграл, и сказал, что поставил бы «неуд» любому студенту, который не справился бы с такой элементарной задачей. После того, как я написал статью для публикации, в конце её я выразил благодарность Кочину за помощь в математических расчётах. Позже, когда статья появилась, он написал мне, что стал посмешищем среди своих друзей, когда те узнали, какого рода «интеллектуальную» математическую помощь он оказал мне».

Первое же практическое применение этого туннельного перехода произошло так. В лаборатории Рёзерфорда работал Дж. Кокрофт. Вместе с П.Л.Капицей он разрабатывал мощные магниты и решил применить их для ускорения тех же альфа-частиц. Но как это сделать? Все альфа-частицы одинаково заряжены и потому друг от друга отталкиваются. Но тут Кокрофт прочитал статью Гамова 1928 г. о том, что альфа-частицы могут туннелировать сквозь барьер, хотя, согласно классической теории, это невозможно. Когда Гамов посетил Кавендишскую лабораторию, Кокрофт расспросил его о возможности обратного процесса, о том, могут ли альфа-частицы малой энергии проникнуть в ядро, несмотря на силы отталкивания. Гамов подсчитал, что такие случаи можно обнаружить, если направить на ядро достаточно большое число альфа-частиц, т.е. фактически заложил основы теории таких ускорителей. И в 1932 г. Ускоритель  Кокрофта-Уолтона был построен (его создание и полученные результаты увенчаны Нобелевской премией по физике 1951 г., Гамов в решении Нобелевского комитета не упоминался. Впрочем, за открытия, в основе которых лежат явления туннелирования, присуждено с тех пор много таких премий).

Гамов Г.А. продолжал заниматься в Гёттингене ядерной физикой. Он предложил, в частности, первую модель ядра как капли жидкости (такие модели до сих пор используются при расчете ядерных реакций), вместе с другими разрабатывал теорию ядерных реакций в звёздах. Затем, на обратном пути в Ленинград, Гамов знакомится с Н.Бором, который добивается для него еще одной годичной командировки. Работа кипит, статьи выходят одна за другой.

После окончания 4-месячной стажировки в Гёттингене Гамов Г.А. переезжает в Копенгаген, где Датская Академия наук предоставила ему годичную Карлсбергскую стипендию для работы у Нильса Бора в Институте теоретической физики. Уехав в июне 1928 за рубеж аспирантом, Гамов Г.А. возвратился в Ленинград в мае 1929 г. получившим известность ученым. О его научных успехах писала «Правда», пролетарский поэт Д. Бедный посвятил молодому ученому стихи. 

По представлению Э. Резерфорда, а также академика А.Крылова и Ю.Круткова Гамову Г.А. была присуждена Рокфеллеровская стипендия для работы в течение года в Кавендишской лаборатории в Кембридже. В конце сентября 1929 года он прибывает в Англию. 25-летний Гамов Г.А. вел себя теперь соответственно новому научному и общественному статусу: открыл счет в банке, брал уроки игры в гольф. Работал плодотворно: за время этой командировки им были написаны 8 статей и первая научная монография «Строение атомного ядра и радиоактивность», изданная на английском и немецком языках.

По ходатайству Бора советское посольство в Дании продлило действие заграничного паспорта еще на 6 месяцев. Тем временем комиссия по загранкомандировкам Наркомпроса РСФСР требовала объяснений по поводу затянувшегося пребывания ученого за рубежом. Следующая попытка продлить действие заграничного паспорта еще на полгода оказалась безуспешной, и весной 1931 Гамов Г.А. возвращается в Россию. 

Наряду с выполнением обязанностей доцента ЛГУ ученый работал в этот период физиком в Радиевом институте и в Ленинградском физико-техническом институте (ЛФТИ). Вскоре Гамов Г.А. с сожалением стал отмечать ухудшение общего морально-психологического климата, в котором приходилось работать ученым и преподавателям. 

Общая установка касалась и такой, казалось бы, нейтральной области науки как теоретическая физика. Получив приглашение прочитать популярную лекцию в Доме ученых, Гамов Г.А., начал объяснять аудитории принцип неопределенности Гейзенберга, однако председательствующий прервал его и закончил лекцию. На следующей неделе Гамов Г.А. получил указание не говорить в публичных лекциях о неопределенности как о фундаментальном принципе физики. 

Неожиданно ситуация значительно упростилась: из Наркомпроса пришло письмо, официально уведомлявшее Гамова Г.А., что он делегируется советским правительством на международный Сольвеевский конгресс по ядерной физике, который должен состояться в октябре 1933 года в Брюсселе.

Ученый предъявил ультиматум: либо ему разрешают выезд вместе с женой, либо он вообще отказывается выступать на конгрессе. Власти пошли ему навстречу, что объяснялось в первую очередь ходатайством знаменитого физика П.Ланжевена и поручительством за Гамова Г.А. руководителя делегации академика А.Иоффе, а также члена-корреспондента АН СССР Я. Френкеля. Уехав на конгресс, Гамов Г.А. затем переезжает во Францию - для работы, по приглашению Марии Кюри, в Институте радия. 

Здесь решается вопрос о том, возвращаться в СССР или нет. П.Ланжевен, выдающийся учёный, симпатизирующий советской власти, говорит Гамову, что он обязан вернуться: Ланжевен поручился за него — ситуация безвыходная, подвести Ланжевена Гамов не может. К счастью, о конфликте узнаёт Мария Кюри: она-то ведь урождённая подданная Российской империи и куда лучше прекраснодушного идеалиста понимает, что может ждать Гамова по возвращении. И Ланжевен сдаётся - Гамовы остаются.

Вскоре Гамов переезжает в Кембридж к Рёзерфорду, затем в Копенгаген к Бору, а потом в Америку — читать лекции в Мичиганском университете. В Россию он уже никогда не вернётся.

Отношение к факту невозвращения Гамова Г.А. в СССР было неоднозначным: Э.Резерфорд отказался принимать новоявленного эмигранта в Кавендишской лаборатории без разрешения советского правительства, Бор считал, что Гамов Г.А. подвел П.Ланжевена. 

Многие полагали также, что следствием истории Гамова Г.А., явилось запрещение П. Капице вернуться в октябре 1934 г. в Кембридж для продолжения работы. В конце 1934 г. Гамов Г.А. получает должность профессора в Вашингтонском университете. В числе первых, кого он пригласил к себе в сотрудники, был Э.Теллер. 

Вскоре Гамов Г.А. становится профессором Университета Джорджа Вашингтона в Вашингтоне, где и протекала основная часть его научной работы. Здесь Гамов начинает активно сотрудничать с Эдвардом Теллером, замечательным физиком, эмигрантом из Венгрии — будущим «отцом американской водородной бомбы». 

К середине 1936 года Гамов Г.А. и Теллер совместно установили так называемое правило отбора в теории бета-распада. Начиная с 1938 года основным направлением исследований Гамова Г.А. становится использование методов ядерной физики для интерпретации процессов звездной эволюции. Ученый первым стал рассчитывать модели звезд с термоядерными источниками энергии, исследовал эволюционные треки звезд. Совместно с М.Шёнбергом в 1940 - 1941 гг. Гамов Г.А. установил роль нейтрино в резком увеличении светимости при взрывах новых и сверхновых звезд. 

Гамов и Теллер построили один из вариантов теории радиоактивного распада: правила Гамова-Теллера вошли в ядерную физику именно под таким названием. Но еще большее влияние на развитие науки оказало их общее увлечение астрофизикой: в последней совместной работе Гамов и Теллер разрабатывают теорию красных гигантов.

Теорию эволюции звёзд Гамов продолжал и потом. Неожиданное её подтверждение принесло чрезвычайно редко наблюдаемое явление — взрыв Сверхновой 1987 г. в Большом Магеллановом Облаке, ближайшей к нам галактике. Оказалось, что интенсивность потока нейтрино, дошедших к нам из нее, как раз подтверждает теорию взрыва звёзд, развитую Гамовым вместе с Шёнбергом еще в 1941 г.

Однако полную теорию ядерных реакций в звёздах смог построить только Ганс Бете: он знаменит необычной даже для физиков-теоретиков скрупулёзностью и точностью расчётов. В последующем Бете, эмигрант из Германии, возглавил теоретические работы по атомной бомбе, но Гамова к ним не привлёк — вероятно, потому, что их подходы к расчётам, более качественные у Гамова, резко различались.

В 1942 Гамов Г.А. опубликовал работу, в которой исследовал энергетический баланс и предложил модель оболочки красных гигантов. В период 2-й мировой войны он сотрудничает с военным ведомством США в качестве консультанта отделения взрывчатых веществ, проводит работу по изучению детонации и ударных волн при взрывах разных типов. По окончании войны Гамов Г.А. побывал на атомном полигоне Бикини. В 1948 году ученый получил допуск к секретам особой важности и вместе с Теллером и С.Улемом работал в Лос-Аламосе по проекту создания водородной бомбы.

Как ученого Гамова Г.А., попрежнему занимали проблемы астрофизики и космологии. В 1946 - 1948 гг. им была разработана теория образования химических элементов путем последовательного нейтронного захвата и модель «горячей Вселенной». В этот же период он высказал гипотезу движения материи Вселенной вокруг отдаленного центра вращения.

Постепенно Гамов Г.А. приобретает широкую известность в США, чему способствовала его активная популяризаторская деятельность. Из написанных им книг (около 30) большинство является научно-популярными («Создание Вселенной», «Звезда, названная Солнцем», «Тяготение», «Квантовая механика» и др). При написании многих книг Гамов Г.А. выступал в роли не только автора, но и художника. 

За свои научно-популярные публикации Гамов Г.А. был удостоен в 1956 Калинговской премии ЮНЕСКО. Своего рода поощрением стал также лекционный тур по Индии и Японии. С 1956 года Гамов Г.А. - профессор университета штата Колорадо. К этому периоду относится предсказание ученым реликтового излучения с расчетной оценкой его температуры в GK. Теоретическое предсказание Гамова Г.А. подтвердилось в 1965 году, когда реликтовое излучение было открыто экспериментально.

Гамову Г.А. принадлежит также разработка модели звездного коллапса. Интересы ученого не ограничивались теоретической физикой и космологией. Он был первым, кто вполне определенно сформулировал принципы генетического кода. Георгий Антонович являлся членом Академии искусств и наук США, Международного астрономического союза, Американского физического общества и ряда других научных обществ и академий.

Георгий Антонович Гамов скончался 20 августа 1968 года в возрасте 64 лет от болезни печени. Наград при жизни, кроме премии Калинги, он не удостаивался. Через 22 года после смерти ученого, в 1990 г., имя Гамова было восстановлено в списках членов Академии наук СССР, откуда его вычеркнули в 1938 году.